– Тебе нужно собрать урожай ранней картошки на опытном участке земли, – вслух продублировал молоденький секретарь указанную в приказе задачу. Только в бумаге ещё значился адрес, по которому это поле следовало найти.
– Ну, я, вообще-то, не слепой, читать умею. Не надрывайся.
– Инвентарём обеспечат на месте, – уточнил паренёк.
Поставив размашистую подпись, Гендзюро отправился искать участок.
Ещё одна миссия низкого ранга. Сперва ему было стыдно выполнять такие. Потом привык. Бывает, по ранению и джонинам выдают задания, несовместимые с их рангом. Просто потому что пока важные и опасные выдавать боятся. Авось не справится бедолага? Покалечат, а то и вовсе убьют. Ответственность потом на руководстве отдела распределения и выдачи миссий. Но Гендзюро-то уже здоров! Пусть сила в полной мере не вернулась, погонять каких-нибудь уродцев вполне смог бы.
Вот так, в раздумьях, парень шагал по улице. Выйдя за главные ворота и продемонстрировав документы, двинулся по окружной дороге к опытным полям.
Картофель никак не вязался в представлении Узумаки с опытами, проводимыми Скрытым Звуком. Он скорее поверил бы, что выведенный сорт заимел зубы и отрастил ноги, чем в улучшение вкусовых качеств и прочие преимущества, основанные на пользе сельскому хозяйству. Однако, показавшийся вдалеке большой участок земли, огороженный колючей проволокой и засаженный картофелем, выглядел совершенно обыкновенно. Подойдя к стоящей у края огорода дощатой постройке, похожей на помесь сарая и хижины, Гендзюро постучал кулаком в запертую дверь, на удивление крепкую. Дверь тут же открылась, и на пороге возник не менее крепкий жилистый мужик, немолодой, загоревший до черноты. Окинув шиноби оценивающим взглядом, он восхищённо зацокал языком.
– Это ведь тебя прислали убрать урожай? – спросил рабочий.
– Меня. – Узумаки представился и протянул бумагу, выданную секретарём в резиденции и подтверждающую направление на полевые работы. – Рассказывай, что делать.
– Ох, и здоровый, – продолжал восторгаться мужик. – Такой бык не один участок, а все обработает! И картоху соберёт, и вспашет без вола и техники! А, стоп. Я Шикимори Такада, наблюдатель и заведующий хозчастью. Вот, – рабочий на секунду скрылся в хижине-сарае и вынес штыковую лопату и большое ведро. – Твой инструментарий. Копаешь вон с того края весь участок до «колючки», клубни в ведро собираешь, приносишь и высыпаешь сюда, на площадку, – кивок на свободную квадратную площадку перед домишком. – Я переберу, рассортирую. Ну, начинай, нечего прохлаждаться!
Без всякого удовольствия Гендзюро взял лопату, ведро и принялся за работу.
Ботва уже подсохла – верный признак, что корнеплоды поспели. Благо, за участком хорошо ухаживали, ни одному сорняку не позволяли вырасти, и кусты были отлично видны. Правда, мешало солнце, поначалу светившее в глаза и слепившее. Щурясь, шиноби вскопал первый ряд, быстро, размеренно, словно машина.
Возле дедовского дома был похожий огород, только там кроме картошки росло ещё много чего вкусного. Дед любил там ковыряться в земле, приучал и Гендзюро, когда у того выдавались каникулы в Академии. Полив, вскапывание грядок – обычные обязанности, которые возлагались на мелкого Узумаки. Поэтому он хорошо знал, как нужно копать и собирать картошку, роясь в выброшенной из ямки земле. Совсем мелкую парень оставлял, сомневаясь, что та даже на посадочную сгодится. Отбрасывал и гниловатую – видимо, сильно дождило какое-то время назад, и чрезмерная влажность сказалась на состоянии клубней. Впрочем, на весь ряд то были единичные случаи. В основном картофель вырос крупный, но не огромный, с шероховатой кожицей, практически без изъянов. Первый сорт! Такой хорошо идёт на продажу, должен долго храниться.
С первого ряда Гендзюро собрал несколько вёдер. Довольный Такада с удовольствием взялся перебирать урожай.
Добив ряд, парень снял верхнюю одежду и подставил солнцу кожу. Утром лучи приятно ласкали её теплом, ближе к полудню стали горячими и с трудом переносимыми. Пришлось накинуть рубаху, тут же промокшую и покрывшуюся светлыми разводами. Заметив это, Узумаки зло сплюнул и выругался. Придётся стирать. Снимать уже бессмысленно, поэтому он продолжил трудиться в рубахе.
Солнце давно перевалило зенит, когда Гендзюро выкопал половину картофельного поля. Обычный человек на его месте уже требовал бы отдыха, но парень продолжал работать, желая поскорее закончить и вернуться в селение. Даже ускорился. Такада не успевал перебирать картошку, и казалось, его скоро погребёт под клубнями.
Не сбивая дыхание, шиноби перестал злиться. Он начал воспринимать сбор урожая как своеобразную тренировку на выносливость. Движения его становились быстрее, руки стремительно выхватывали корнеплоды из земли, точно коршун добычу. Пара гребков растопыренными пальцами, закидывая землёй ямку и проверяя на наличие «спрятавшейся» картошки, и переход к следующему кусту.
На закате, в последних красноватых лучах солнца, Узумаки бросил в ведро последнюю картофелину. Весь урожай был собран, а поле заодно вскопано. Гендзюро отнёс ведро Такаде, высыпал содержимое.
– Иди осмотри участок, убедись, проверь, что всё сделано, – произнёс Гендзюро.
– А что его смотреть сейчас? Вечереет уже, плохо видно. Но и так понятно, что ты выполнил работу. Утром посмотрю и распишусь в твоей бумажке о выполнении задачи.
Гендзюро, надеявшийся вернуться в общежитие до темноты, громко фыркнул. Придётся тащиться сюда ещё и утром… что за невезуха!
– Да не расстраивайся, – Такада встал с раскладного стула, разминая затёкшие ноги. – Небось, проголодался за день. Работал без остановок, вот это понимаю, рвение! Ты давай, помойся, а я пока ужин организую. Опробуем картошечку! И не только!
Терять Узумаки действительно было нечего. В общежитие его ждала пустая койка и скудно обставленная комнатушка, в столовую он не успел бы и должен был раскошелиться за рамен в какой-нибудь харчевне. А тут бесплатный ужин как-никак. Парень здорово проголодался за день. Ещё хотелось курить, жутко хотелось.
Помывшись в открытом душе на улице и простирнув в большой миске с помощью мыла рубаху и исподнее, он надел хакама и вышел к Такаде. Тот как раз жарил картошку на кирпичной печке. Добавив туда приличное количество яиц в финале, он нарезал овощной салат, достал откуда-то лепёшек, желто-оранжевых, словно расплавленные солнца. Всё это в мисках и тарелках он выставил на небольшом столе у входа в дом. В заключение вынес запотевшую пузатую бутыль саке и простые глиняные стопки. Усевшись за стол, рабочий-наблюдатель хлопнул в ладоши.
– Готово! Садись жрать, пожалуйста!
Гендзюро не заставил себя ждать. Под урчание пустого живота он взялся уплетать за обе щеки нехитрую еду. Картошка оказалась мягкой, с приятным вкусом, мягким, будто маслянистым. Овощной салат Такада тоже неплохой приготовил, заправив оливковым маслом. Саке же было крепким, с терпким ароматом и вполне годным к употреблению. Разве только мутноватым на вид, без должной очистки. «Самогон!» – понял парень.
За ужином Такада много говорил, рассказывал о своей жизни, расспрашивал шиноби о разных интересных случаях, о которых можно поведать за столом. Разговор продлился дольше ужина. Сковородку давно очистили, бутыль опустела, а агроном всё болтал без умолку. В конце концов, Узумаки поблагодарил его за еду и встал из-за стола.
– Куда ты на ночь пойдёшь? Общежитие закрыто, а закончим мы с тобой только утром. В доме на футоне ложись. Я раньше встану, погляжу на поле и отпишусь в твоих бумагах, лады?
Гендзюро согласился. Предложение выглядело впрямь разумным.
Встал он на рассвете, бодрый и полный сил. Будто и не трудился вчера весь день. Выйдя из дома, увидел Такаду, измерявшему специальным инструментом клубни картофеля.
– О, Гендзюро-кун! Утречка. Я всё проверил, отработал ты превосходно. Давай бумагу, распишусь о выполнении задачи.
Уладив дела с Такадой и написав коротенький отчёт, парень в ускоренном темпе отправился в резиденцию. Не прошло и часа, как на стол секретаря в резиденции легли необходимые документы. Прочтя отчёт и подтверждение от Такады о проделанной Узумаки работе, секретарь поставил на обе бумаги печать и спрятал в стол.