Иногда скрытые селения, особенно те, которые не отличаются экономической стабильностью, принимают довольно сомнительные заказы от сомнительных личностей, руководствуясь лишь одним критерием – были бы только деньги. Такигакурэ далеко не являлась исключением, а у руководства скрытого Водопада даже был на руках список имён тех синоби, которые станут выполнять любое поручение, не задавая лишних вопросов.

Покинув стены резиденции, Дзанкоку сжимал в руке бумажный свиток с одним из таких поручений, для выполнения которого требовался исполнитель, не задумывающийся о моральности. Несколькими минутами ранее Кисараби выстроила свою речь о важности научиться действовать, как настоящий синоби – скрытно и не вызывая подозрений. Но не развитие навыков Проклятого являлось целью этой миссии, а убийство. Очередное убийство очередного человека, который, по всей видимости, перешёл дорогу тому, кому не стоило. Этот человек уже сидит в худшей из тюрем страны, но этого мало. В его жизни необходимо поставить точку и приказали поставить её юному ниндзя Таки.

«Что-то визиты мои в места лишения свободы чересчур участились, — пробежало в мыслях брюнета, поднявшего взор своих ледяных глаз на чистое голубое небо, — не нравится мен это».

Если бы жизнь Дзанкоку сложилась иначе, он наверняка сейчас гнил бы в какой-то богами забытой темнице. Но в своё время ему всё-таки посчастливилось — его подметили ниндзя и завербовали в своё Какурезато. Иронично то, что его прежняя криминальная жизнь почти ничем не отличалась от жизни нынешней, в качестве синоби скрытого Водопада. Преступники тоже убивали по заказу. Но только ниндзя могли зарабатывать на подобном не опасаясь наказания.

Эта новая миссия заставит Коку вспомнить прошлое. Ему предстоит внедриться в тюремное учреждение под личиной заключённого и устранить цель так, чтобы у никого не возникло никаких вопросов. Кто, как не бывший преступник лучше всего подходит для подобного задания, не так ли? Да и татуировка на его лице… клеймо Катайтэ-кай всё ещё легко узнаваемая в криминальных кругах – появление такого человека, как Дзанкоку в крепости Бацу не вызовет и тени сомнения среди других заключённых.

Но как бы Коку хорошо ни подходил в качестве исполнителя, в одиночку на подобное задание его никогда бы не отправили. Парень медленным шагом добрался до ворот деревни, дожидаясь прибытия своего напарника. Сихо почему-то задерживался. Дожидаясь его, брюнет стал проверять содержимое свитка. К нему прилагалась папка с досье нового заключённого. Дзанкоку. Никто и ничего даже выдумывать не стал: «присуждён к тридцати годам заключения из-за неавторизованного убийства товарищей».

Всё же один вопрос таки мучал юнца – как же ему устранить цель, чтобы не вызвать подозрений к собственной персоне, или не выдать причастность скрытого Водопада к смерти бывшего главаря столичной банды «Тёку-рэнго».

Дзанкоку, словно один из призываемых им хищников, оторвался от прочтения бумаг, учуяв запах Сихо ещё до того, как тот подошёл к нему. Смесь ароматов табачного дыма и медикаментов была не самой приятной, но нос брюнета к этому уже как-то успел привыкнуть. Парень лениво кивнул очкарику в знак приветствия головой, пряча свиток и папку со своим собственным досье в набедренную сумку. Напарники не стали тратить времени на пустые разговоры и тут же направились к контрольному пункту, заполняя необходимую документацию у дежурных для выходя из деревни.

В какой-то момент по инициативе Сихо они сошли с главного тракта, отдаляясь от людной дороги, связывающей скрытый Водопад с другими крупными населенными пунктами страны. Коку молча и с интересом принялся наблюдать за странными манипуляциями своего напарника. Он сперва подготовил небольшой холмик из грязи, после чего распечатал из свитка человеческий труп, прикладывая лицо оного к этому самому холмику.

«Он выучил новую технику? — тут же подумалось сероглазому, который пытался угадать цель действий очкарика. Что эта новая техника способна сделать? Ответ не заставил себя ждать: — мерзость какая…». Сихо запечатал уже безликий труп обратно в свиток, после чего приложил уже своё собственное лицо на платформу, где ранее мордой был впечатан мертвец. Стоило ему только поднять голову, как внешний облик напарника уже был иным.

— Вроде и не ты… но всё равно дохлый очкарик. — Подметил Коку, скрестив руки у себя на груди и оценивающе осматривая преобразование Сихо, которому в этой миссии выпала роль тюремного надзирателя.

«Нехилая подготовка к этому заданию… и работник крепости Бацу так кстати кони двинул. Тёбэй конкретному кому-то поперёк горла стал, раз уж с таким подходом убрать его собрались».

Двое продолжили свой путь в сторону юга страны. Всю дорого Дзанкоку пытался придумать каким образом ему лучше всего устранить свою цель, но ничего стоящего на ум ему не приходило. Может его прошлое и делало из него прекрасного кандидата на выполнение подобного поручения, но его навыки были иными, он лучше всего сражался в прямом противостоянии при использовании своих двух кос, с которыми к тому же скоро придётся расстаться, как только двое подберутся к окрестностям крепости.

— Я не собираюсь стоять столбом в этот раз, — подал голос очкарик, вызвав смешок у шагающего рядом здоровяка.
— Только вот в этот раз от тебя особых действий и не требуется, — Проклятый продолжал ухмыляться. Судя по его выражению лица сегодня он был в подозрительно хорошем расположении духа. — Дело нужно совершить тихо, не привлекая внимания. Есть идеи, как это чёртовое убийство совершить, мать вашу, на глазах у всей тюрьмы особого, блять, режима?

Был бы хоть кто-то из них двоих медиком, знающим толк в сфере ядов, эта миссия оказалась бы плёвым делом: пронести в стены темницы флакончик со смертоносной смесью и незаметно подлить её в пищу цели не составило бы труда. Только вот громила только и умеет, что махать лезвиями да кулаками, а очкарик, что в обличии другого очкарика, знает толк только в иллюзии, неспособной нанести физический ущерб.

Широкий проложенный каменной кладкой тракт пришлось покинуть на перекрёстке, сходя на лесную топу, ведущую на юг страны. Крепость Бацу, пожалуй, являлась одной из самых труднодостижимых мест всей Таки но Куни. Располагалась она на небольшом острове реки Хонтони, но прежде чем добраться к её берегам необходимо ещё преодолеть лесные заросли, в которых достаточно просто заблудиться. Впереди, как обычно, шагал Дзанкоку, ссекая косой мешающие проходу ветки и растения. Под свист стального серпа о своих догадках и размышлениях делился Сихо, напоминая Проклятому, что в крепости Бацу он может повстречать давних знакомых из Катайтэ-кай. Парень почувствовал, как сердце в его груди заколотилось с каким-то странным, непривычным ритмом. Смогли ли они пронюхать о его предательстве? Согласятся ли они сотрудничать?

«Заставлю!», — тут же возразил он проснувшимся голосам с их вопросами. Привлекать к этому делу людей из своего прошлого Дзанкоку особым желанием не горел, поэтому был больше склонен провести первые дни в тюрьме, чтобы хорошенько пронюхать тамошние режим и иерархию. Глядишь и среди заключенных кто-то подскажет, или вдохновит на метод выполнения поставленной задачи.

Иронично, но криминальный мир чётко следовал своим законам и понятиям. Уважение и авторитет ценились там так, как ни в одном другом месте, но Проклятому было сложно представить, как в короткие сроки раздобыть расположение к собственной персоне со стороны других влиятельных заключенных Бацу. А если кто-то из них подметит особую связь новоприбывшего с одним из надзирателей – Коку и вовсе рискует не открыть более своих глаз одним прекрасным утром, будучи отравленным, или задушенным подушкой во сне.

Так или иначе, Сихо сумел подкинуть Проклятому идею, о которой тот до этого времени ещё не задумывался, а именно — выполнить поставленную задачу чужими руками. Дзанкоку был недостаточно хитёр, чтобы додуматься до подобного самостоятельно. Может быть именно в этом и заключалась суть присутствия такого человека, как Сихо в качестве его напарника — для расширения взглядов здоровяка.

— Наша цель — Хироюки Тёбэй, — вдруг молвил парень, доставая из подсумки личное дело заключенного Дзанкоку и протягивая его шагающему позади напарнику, — бывший предводитель Цюёбу-гуми. Когда вспыхнула война со скрытым Камнем, эта банда стала самой влиятельной криминальной организацией всей столицы. Даймё даже доверил им защиту города… в сложные времена правители нередко обращаются к криминальным главарям за помощью. Именно главенство Тёбэя привело Цюёбу-гуми к величаю, мне даже странно стало, когда я узнал, что его посадили за решётку.

«Наверняка наш феодал задумал снизить полномочия Цюёбу-гуми в столице, но арест Тёбэя к должному эффекту не привёл… скорее всего он всё ещё как-то влияет на организацию, поэтому Даймё и решил убрать его «тихо», чтобы подозрения его не коснулись».

— К чему же я веду… господин Хироюки наверняка занимает высокий чин в иерархии среди заключенных. Если не самый высокий…

Что, казалось бы, ещё сильнее усложняет выполнение задачи, но Дзанкоку не выдавал и тени признаков переживаний по этому поводу.

Тем временем лес постепенно начал прореживаться. Издали веяло влажной прохладой — река Хонтони была близко. На ходу юноша снял со своей спины оружие на цепи, набедренную сумку и даже протектор скрытого Водопада, вручая всё это добро напарнику на «сохранение».

«Херовое задание, однако», — подумалось парню, как только за холмами завиднелись высокие и уродливые башни крепости Бацу. Эта тюрьма для синоби являлась одним из худших мест не только в стране Водопада, но и на всём материке в целом. Говорят – в одну реке дважды не вступают, но Коку уже второй раз за этот месяц доводиться посещать это богами забытое место. И на этот раз ему придется остановиться тут на неопределённый срок. Парень даже и не надеялся избавиться от Тёбэя за короткое время. В первые дни пребывания в стенах темницы, скорее всего, ему даже не удастся и на шаг приблизиться к нему, не то, чтобы попытаться убить.   — Понять отношения сотрудников к нашей цели — твоя задача. Я, при возможности, попытаюсь заручиться поддержкой среди заключённых. У кого-то из них должен быть зуб на господина Хироюки. В подобных местах война за влияние и авторитет никогда не утихает… — Проклятый вздохнул всё ещё считая себя не самым подходящим человеком для выполнения такого деликатного поручения. — Два-три дня для того, чтобы разведать обстановку, должно хватить нам обоим. Обсудим метод устранения уже с информацией на руках.  Разговор между двумя напарниками исчерпал себя, как только они подошли под каменные стены мрачной крепости. За ними с высоты башен сразу принялись наблюдать патрульные. Бацу — одна из немногих тюрем, где поголовно все сотрудники являются подготовленными ниндзя. И в подобное место, прямо у них под носом, двое гэнинов, «низших синоби», должны провернуть покушение на одного из заключённых. Поручения скрытого Водопада стают всё сложнее и сложнее с каждым разом. Неужели руководство видит в Проклятом какой-то потенциал? Или же просто страдает от нехватки кадров?   «Что там говорил очкарик?», — вдруг припомнил себе Коку их давний разговор, — «Таких как нас просто не жалко, так?».  Дзанкоку от подобных мыслей ухмыльнулся, слегка скаля белоснежными зубами. Тюремных надзирателей он встретил именно с этим выражением — довольного хищника, не знающего страха, чем и вызвал к себе презрительные взгляды. Стоило новому заключённому переступить порог крепости, как тут же он потерял статус «человека». Один из дежурных тут же принялся обыскивать новоприбывшего, толкая его и вертя им. Прикосновения его лап по всему телу породило заметное раздражение у Проклятого, заскрипевшего своими зубами… словно процедура эта напомнила юноше о чём-то очень неприятном.   Вскоре парня привели в тёмное, сырое помещение, где его заставили донага раздеться. От холодного воздуха его кожа тут же покрылась мурашками. Нести ему форму охранники не спешили, ожидание оказалось долгим и неприятным: тело бросило в дрожь от холода, прикованные взгляды проходящих мимо надзирателей вызывали дискомфорт. Проклятый вспомнил давно уже забытое, неприятное чувство из своего сложного детства — беспомощность. Сейчас, как и много лет тому назад, он мог только терпеть, впившись глазами в грязный каменный пол, напрочь пропитанный чужой кровью.  «И это всё — только начало».  Будет только хуже, как только ему придётся переступить порог этой комнаты и воссоединиться со своими новыми сожителями, другими заключёнными крепости Бацу, худшими отбросами общества ниндзя из разнообразных уголков мира.   Прошлое продолжало гоняться за ним, не желая отпускать. Если бы не ниндзя Такигакурэ, его судьба наверняка привела бы его гнить в подобном месте. Рано или поздно. Ведь вырастили его эти самые отбросы, и он ничем от них не отличался. Особенно сейчас. Особенно в глазах этих самых тюремных надзирателей, ничего не знающих о задании Дзанкоку, о том, что он очутился в этом проклятом месте по прихоти руководства, желающего заработать на очередной успешно выполненной миссии.  И даже в их глазах Коку был не человеком, а инструментом, послушно исполняющим поручения любого характера. Вот он — идеальный синоби скрытого Водопада, которого так желал вырастить капитан Изао.  Но так ли это?  Обмершему и трясущемуся заключённому наконец-то поднесли его изношенную форму. Шерстяная ткань «кусала» кожу и от неё всё ещё воняло предыдущим владельцем. Охрана в количестве двух человек, завернув руки Коку за спину, повели его в блок общего заключения. Третий этаж, камера №36. Ключ с грохотом активировал замок тяжелой титановой двери, распахнувшейся с ужасающим скрипом. Нового заключённого закинули в помещение, тут же захлопнув за ним двери.  Дзанкоку встретили недоброжелательные взгляды его сокамерников. Осмотревшись, он тут же направился к ближайшей свободной кровати, но вдруг к нему подскочил один из мужчин, хватая его за плечо.  — Куда это ты намылился без разрешения старших, а?!    — Оставь его в покое, Кин! — рявкнул кто-то из угла камеры.  Рука Кина схватила лицо Проклятого, повернув его вбок. Метку Катайтэ-кай на щеке юноши мужчина, по всей видимости, не сразу подметил. Она избавила парня от начальных проблем, обозначая новоприбывшего за своего и Кин вернулся на своё место, зыркая на Дзанкоку злобным взглядом своих крохотных глаз.   Лицо человека, что стоял в углу, Проклятый не узнал, но на его шее виднелась та же татуировка в виде цифры 66.  — Кто бы мог подумать, — с улыбкой на лице произнёс мужчина, подходя к новоприбывшему. Он был на пол головы выше Коку, худой как щепка, — проклятый парнишка!   «Неужели…», — он вспомнил голос, но стоящий напротив — лишь тень того, кого когда-то знал Дзанкоку.  — Рёта‌‍? — неуверенно, с вопросительным выражением на лице произнёс парень.  — Я бы хотел сказать, что рад тебя видеть, но увы мы в крепости Бацу…  Мужчина ничего не знал о предательстве Коку. «Не знаю как, но ублюдки из скрытого Водопада прознали о наших убежищах в столице», рассказывал он, «большинство были убиты, кому-то удалось скрыться, кого-то схватили, а кто-то уже спел сгнить в этой тюрьме».  То, что Проклятый попал в камеру, где главенствует бывший член Катайтэ-кай, наверняка, не совпадение.

Беседа с давним знакомым продолжилась до самого вечера. Дзанкоку, упуская детали вербовки, признался Рёте в том, что после распада Катайтэ-кай он примкнул к синоби скрытого Водопада. Худощавый мужчина с татуировкой «66» на шее понимающе кивал головой, пока по ту сторону двери камеры царил ажиотаж блуждающих по коридорам заключённых.
  — А как иначе-то… ты тогда был ещё ребёнком. Выбор у тебя стоял между смертью и возможностью выжить. Любой бы на твоём месте выбрал жизнь! — Рёта никогда не отличался умом. Он был грозной боевой единицей в банде, горой из мышц, шестерёнки в голове которой шевелились с огромным трудом. Обвести его вокруг пальца, утаивая детали предательства, оказалось проще простого. — Но как ты очутился здесь, проклятый мальчишка?   «Проклятый мальчишка». Все в Катайтэ-кай так называли Дзанкоку. И сейчас, несмотря на то что он повзрослел, Рёта по привычке продолжает наименовать всё тем же образом.   — Я убил своих товарищей на миссии… эти идиоты мешались у меня под ногами. — Холодно ответил Коку, вспоминая тот день, когда убил Дэйки и одновременно представляя момент, когда та же судьба настигнет Сёту.  Разговор оборвался, когда отверстие в двери с грохотом распахнулось — наступило время ужина, если ложку безвкусного и недоваренного риса в тарелке можно было так назвать. Во время трапезы Проклятый познакомился с другими сокамерниками — стариком Иуо, приговорённому к пожизненному заключению, близнецами Кента и Кеничи, которые отсиживали срок за изнасилование дочери чиновника; и только Кин среди всех оставался каким-то враждебно настроенным по отношению к новоприбывшему.   «Лучше, если ты не будешь создавать мне проблем», — мысленно предупредил его Дзанкоку, встречая очередной косой взгляд Кина.   Первый день заключения подошёл к концу. Свет в камере погас и все разошлись по своим кроватям. Коку удалось достаточно быстро уснуть, невзирая ни на старый матрас, чья пружины впирались ему в рёбра, ни на назойливый храп старика Иуо.   ***  Утреннее пробуждение в темнице оказалось не самым приятным опытом. В самую рань в каждой из камер общего блока взвыла сирена. Поголовно все заключённые, как самые послушные солдатики, поднялись из своих постелей и стали в строй, заложив руки за голову. Дзанкоку поступил также, следуя примеру своих сокамерников.   Прозвучал звонкий грохот замкового механизма, титановая дверь распахнулась и в помещение вошло несколько надзирателей, принявшихся обыскивать каждого на наличие ненужных им предметов.  «Всё чисто», отчитались тюремные работники перед стоящим у двери мужчиной, после чего заключённых повели к душам, куда запускали их группами по пятнадцать человек. Банная процедура под ледяной водой, заставившая мужские достоинства каждого сжаться и спрятаться в поиске тепла, длилась около пяти минут, а по её окончанию одевшихся обратно в форму преступников повели в столовую, разделённую на две зоны: одна для заключённых, вторая для работников темницы.   Серые глазки возносящегося среди толпы Дзанкоку бегали по помещению, пытаясь найти среди сотни лиц то, которое напоминало бы фотокарточку Тёбэя, но никого похожего парень так и не заметил.  Но заметили его. Все кому не лень косились на нового заключённого. В их глазах Проклятый подметил страх и опаску, никто не смел даже подойти к нему, стараясь держаться на расстоянии.   «Отчего же это?», — озадачился юноша, поворачивая голову в сторону стоящего позади него Рёты, — «Не из-за его протекции ли? Не думал, что он занял настоль авторитетную позицию среди заключённых…»  Получив тарелку с полу остывшей кашей и мало аппетитной на вид кашей, юноша уселся за стол вместе со своими сокамерниками, продолжая чувствовать чужие взгляды на себе.  — Это всех новых так встречают?— Аха-ха, нет, что ты, — смеясь, ответил ему Рёта, тыкая Коку пальцем в грудь, где был пришит номер заключённого, — все видят, что у тебя четвёртый ранг, вот и держаться подальше.   Сидящий рядом Кин фыркнул.  — Четвёртый ранг? — непонимающе переспросил Дзанкоку, впервые бросая взгляд на свой собственный номер. IV-0407.— Ага, каждый заключённый в этой темнице распределён по уровню потенциальной опасность, которую он несёт. Отношение надзирателей и других заключённых зависит как раз от этого ранга.— V-0181… — Коку вслух прочитал номер Рёты. С такой же буквы начинался и номер старика Иуо. — Значит, ты принадлежишь к пятому рангу?— Особо опасные заключённые, приговорённые к пожизненному заключению за самые страшные из возможных преступлений, — обозвался вдруг старик, с трудом прожёвывая голыми дёснами свой завтрак.— Заключённых пятого ранга обычно содержат в блоке особого заключения Молчаливой башни, но за примерное поведение, или по состоянию здоровья могут перевести в общий блок. — Пояснил давний знакомый.‌‍— Или из-за старости, ахаха… — Иуо захохотал, заплёвывая стол кашей изо рта.   «Значит Тёбэй, как главарь преступной группировки, должен быть в Молчаливой башне, а не здесь. И как же мне к нему добраться?».

Отредактировано Zankoku (26.04.2024 11:28)

Время завтрака подошло к концу и несколько надзирателей принялись отбирать работоспособных заключённых. Принудительный труд в местах заключения на территории страны Водопада входил в порядок вещей, преступников без жалости эксплуатировали, выжимая из них все соки за время отбывания срока. Особенно ценными являлись заключённые крепости Бацу; синоби отличались от обычных людей своей выносливостью. Подобный метод позволял бедным государствам не только не тратить на места лишения свободы денежные средства на их содержание, но и позволял даже пополнять казну.  Новоприбывшего Дзанкоку, свежего и крепкого, тут же определили на кузню. Парень вздохнул с облегчением. Потеть над наковальней ему было больше по душе, нежели драить унитазы и общие души, да и опыт в кузнечном ремесле у него был достойный, хотя не в таком месте юноша надеялся найти применение перенятому у старика Озэму мастерству.   Кина, его сокамерника, также определили в кузницу. Кто знает, может быть, труд поспособствует сплочённости между этими двумя, или хотя бы приубавит враждебный настрой мужчины? Коку не горел желанием обзавестись недоброжелателями среди сокамерников, это может усложнить выполнение его задачи, а сложностей и так было не мало.  Мастерская находилась в дворе под тэнсю — главная башня крепости, неподалёку от помещение центральной кладовой.   «Заключённые пятого уровня?», парень довольно ухмыльнулся, осматривая номера на формах присутствующих. Это означало, что заключённые особого уровня не были изолированы от крепости и могли покидать Молчаливую башню по тем или иным причинам.   —Хироюки, у нас новенький, — вдруг молвил надзиратель к стоящему спиной мужчине, — прямиком из Такигакурэ.  Мужчина повернулся лицом. Удача улыбнулась Коку — вот она, его цель, на расстоянии вытянутой руки. Кровь в его венах вскипела, и рука уже хотела потянуться за спину, чтобы схватиться за рукоять косы и тут же нанести смертоносный удар. Но «Ветра смерти» за спиной не было, и текущая обстановка не подходила для заказанного убийства.  «Чёртовые условия!»  Оценивающий взгляд Тёбэя пробежался по Коку с ног до головы. Мужчина приблизился к заключённому IV-0407 на полшага и его мясистые пальцы впились юноше в щёки, резко поворачивая его лицо слегка в сторону.  — Как интересно… метка Катайтэ-кай. Не много людей с подобным клеймом осталось. Как ты получил его? Организацию уничтожили семь лет назад, ты тогда небось сопляком ещё был… —неудивительно, что такой человек, как Хироюки был хорошо осведомлён о криминальных группировках столицы.  — Мне было десять лет отроду, когда я стал полноправным членом банды, — с гордостью в голосе ответил Дзанкоку.  — И будет пятьдесят, когда ты снова станешь свободным. Если станешь, конечно…   Надзиратели за спиной Коку издали смешок.  — Твои шансы дожить до дня освобождения возрастут, если будешь подчиняться правильным людям, — Тёбэй вольно и открыто позволил пригрозиться даже в присутствии тюремных работников. Неужели он здесь главенствует надо всеми, даже самими надзирателями?   Дзанкоку, прикусив себе язык, сделал разумный выбор промолчать в ответ на угрозу Хироюки. Лучше всего сейчас быть тише воды и ниже травы, пока в голове не назреет верный план того, каким именно образом устранить короля темницы. Проклятый надеялся, что за это время Сихо был более успешен в сборе полезной информации и его находчивый ум уже породил хоть какую-нибудь идею.  Тёбэй поручил Кину провести новичку короткий экскурс по мастерской и ознакомить его с планом работы. В тюремной кузнице изготавливались в основном инструменты, и лишь одна рабочая зона была отведена на ковку холодного оружия и метательного снаряжения, но там трудились лишь заключённые первого и второго уровней.   В мастерской над наковальней потели не все. Были и исключения, вроде Хироюки и его приближённых людей, которые выполняли роль наблюдателей и контролировали процесс работы и отвечали за порядок.   «Кузница порой может быть опасным местом, несчастные случаи — не редкость», — пробежало в голове Коку, пока тот занимался ковкой очередного металлического орудия труда, — «но как мне подстроить условия, если Тёбэй не принимает прямого участия в работе на кузне? Чёртовое задание…».   Дзанкоку краем глаза подметил интересующего его заключённого пятого уровня. Около него крутился Кин, обсуждая что-то. Шестое чувство Проклятого подсказывало ему, что основным аргументом их перешёптываний был именно он.  На протяжении всей рабочей смены, которая продлилась одиннадцать часов с недолгим перерывом на обед, парень пытался придумать способ, как бы ему подобраться к Тёбэю, каким именно образом убить его и закончить с этой миссией как можно скорее, но на ум ничего дельного не приходило.  «Тебя выбрали не случайно», вдруг вспомнились слова Сихо. Действительно, Коку, как никто другой знаком с криминальным миром и, как оказалось, владеет кое-какими связями среди заключённых. Скорее всего Рёта был не единственным преступником заключённым в крепости, с которым в прошлом пересекался Проклятый. Именно это он должен использовать, чтобы успешно выполнить полученное задание, ведь устранить цель можно и чужими руками. Главное найти нужного человека, который был бы в этом заинтересован.   ***  22 июля  Новый день начался и прошёл таким же образом, как и предыдущий. Осмотр камеры, общие души, завтрак в столовой и длительный день труда на кузне без возможности подступить к Тёбэю. В мастерской произошла короткая словесная перепалка между Коку и Кином, но её тут же пресекли надзиратели, не дав ситуации накалиться.  Ближе к вечеру заключённых начали разводить по камерам. В коридорах общего блока Коку пересёкся с Рётой, между ними завязался несущественный разговор, но вдруг мужчина приблизил уста к уху юноши:  — К нам подселили шестёрку Тёбэя. Будь на чеку…  Парень не мог понять, почему Король темницы так сильно заинтересовался его персоной. Неужели он чувствовал опасность со стороны новенького? Может быть, к нему уже отправляли убийц?   Стоило им дойти до камеры, как Коку тут же завалился в постель, ощущая ноющую в теле усталость, но как только его голова коснулась подушки, он носом учуял до боли знакомый ему запах.  «Травка?», обосновать магическое появление товара можно было двумя способами — его либо подкинули сокамерники, желающие подставить новенького, либо подарок этот ему подсунули Сихо. Как только в камере вырубили свет, парень тут же спрятал пакет с помощью Техники Расширенного Желудка, не имея возможности детально ознакомиться с его содержанием.  Посреди ночи спящий Дзанкоку внезапно пробудился, когда что-то мягкое придавило ему лицо. Парень тут же принялся брыкаться, но кто-то удерживал его, пока второй душил подушкой. Из всех сокамерников единственные, кто смогли бы потягаться в силе с громилой из скрытого Водопада, были Кин и новый сосед, человек Тёбэя. Проклятый приложил все свои усилия, чтобы освободиться от захвата неизвестного, но ни одна попытка успехом не увенчалась.   От недостатка кислорода в лёгких у Коку начала кружиться голова. Под приливом лёгкой эйфории юноша перестал брыкаться, смирившись, пускай лишь на мгновение, с неминуемой своей кончиной.   «Неужели вот так я и умру? В этой чёртовой темнице, удушенным какими-то отбросами?.. нет! НЕТ! Мне ещё рано умирать!»  Дзанкоку не мог сдаться в руки смерти. Не сейчас. Не здесь. Всю свою жизнь он был никем, проклятым ребёнком без родственников, без происхождения. Он не мог умереть, оставшись никем.  Подсознание на мгновение взяло верх над сознанием. Несуществующий детский плач слышался в ушах, а среди темноты яркими красками разрисовалась картина окровавленной женщины с ребёнком на руках.  Под новым приливом сил Коку удалось освободить правую руку и она, покрывшись полупрозрачной красной сферой, тут же вслепую схватилась за недоброжелателя, поглотив разом всю его немногочисленную жизненную энергию. Как только мужчина бездыханно упал на землю, юноше удалось оттолкнуть от себя душащего его Кина. Проклятый зверски набросился на него, схватив его за горло. Крепкая рука Дзанкоку не только душила заключённого, но и высасывала из него всю его чакру.   Вся камера мигом заполнилась полупрозрачным зеленоватым газом, усыпившим всех присутствующих.    ***  23 июля  При пробуждении Коку было сложно сообразить, что произошло с ним в последние часы. Воспоминания были какими-то размытыми, смешанными, сознание первые минуты затруднялось отличить сон от яви. В голове гудело, словно от многодневного похмелья. Парень оглянулся вокруг. Он лежал в углу небольшой камеры два на два. Один. Тело, покрытое множеством ссадин и царапин, снедалось ноющей болью. Отметки чужих пальцев на своих руках помогли юноше вспомнить…  Его пытались убить. Придушить во сне.  Коку бросило в дрожь, словно только сейчас он осознал, что висел на волоске от смерти.   В тёмной камере, не имеющей никаких ориентиров, ему трудно было понять время. Сколько часов он провёл в отключке? Сколько драгоценного времени потерял, отлёживаясь в изоляторе?   Спустя некоторое время замок титановой двери загремел.   — Заключённый IV-0407, на выход! — велел надзиратель. Куда его ведут? Что его ждёт дальше? Проклятый не знал ответов. Он просто смиренно шагал впереди тюремщика с заложенными назад руками.‌‍

Ведомый надзирателем Дзанкоку не признал тёмных коридоров, его вели по неизвестному ему направлению. Спиральная лестница, по которой они поднимались к верхним этажам, подсказала ему, что находятся они в одной из многочисленных башен крепости. Но в какой именно? Могла ли это быть Молчаливая башня? Проклятого переводят в новую камеру, к заключённым особого уровня?   Молчаливый сопровождающий остановился перед титановой дверью, вскоре к ним подошёл ещё один тюремный работник. Вместе они открыли двойной замочный механизм и забросили заключённого в камеру, захлопнув за ним дверь. Помещение оказалось довольно просторным в сравнении с изолятором, или камерами из общего блока. Под высокими потолками находилось несколько окон, из которых поступал дневной свет. В центре камеры — длинный дубовый стол, во главе которого, словно на троне, восседал господин Хироюки. Из присутствующих Коку узнал ещё два лица — Рёту с татуировкой «66» на шее и Соскэ с той же меткой, но уже на кисти правой руки.  «Не может быть… он выжил?!», вид мужчины заставил сердце Проклятого тревожно застучать в груди. Соскэ был правой рукой предводителя Катайтэ-кай, Дзанкоку был уверен, что синоби скрытого Водопада придали казне всю верхушку организации, но как оказалось его домыслы не соответствовали действительности. Скольким потенциально опасным нукэнинам удалось избежать чистки?   Парень тут же отвел свои глаза в сторону, чтобы не встретиться с озлобленным взглядом с Соскэ. Он боялся заметить в них ярость и осуждение. Коку словно вернулся в далекое прошлое, когда его жизнь зависела от прихотей других, совершенно позабыв о том, что беззащитный мальчик уже давно вырос.  — Живучий ты парень, однако, — ехидно молвил Тёбэй, сходу признаваясь в том, что убийц к новенькому подослал именно он.   — Крысы существа живучие, Хироюки-сама, — в голосе Соскэ слышалось призрение. Он знал. Он всё знал!  Только Рёта сидел молча, с опущенным вниз взглядом, потирая пальцами метку на шее.   — Везение не всегда будет на твоей стороне. Такие как ты у нас долго не живут…  Они знали о предательстве Дзанкоку, знали, что именно он сдал местонахождение разбросанных по стране логов Катайтэ-кай, что по его вине началась чиста. И этого ему не простят.  Шрам на лице загорел жгучим пламенем. Парень припомнил пьяного Мамору, который ради забавы издевался над мальчишками, который однажды чуть было не лишил его жизни. Вспомнился Проклятому и тот день, когда он, будучи совсем ещё ребёнком, перерезал нукэнину глотку. Храбрость, которую нашёл в себе тот мальчишка с окровавленным кухонным ножом в руках, вернулся к Дзанкоку, и он гордо, без страха, поднял взор своих леденящих глаз.   — Можешь подсылать ко мне столько убийц, сколько тебе угодно. Хоть каждый день. Я перебью всех. И однажды доберусь и до тебя!  — Ублюдок! — Ударив кулаками по поверхности стола, Соскэ вскочил на ноги.  — Хватит! — вдруг вскрикнул Рёта, — Он был всего лишь ребёнком! Любой из нас поступил бы подобным образом, лишь бы только сохранить себе жизнь!   — Значит ты утверждаешь, что пошёл бы на предательство, если бы у тебя была подобная возможность?   — Да посмотрите на него, Хироюки-сама! Ему бело десять лет отроду, когда началась чистка… о какой преданности может идти речь?   — Из-за этого сопляка убили наших братьев, Рёта! Он должен за это заплатить! — Соскэ стоял на своём, всей душой желая возмездия.  «Ненавижу», Дзанкоку представлял, как его руки сдавливают покрытую морщинами шею Соскэ, не давая ему вдохнуть ни глотки воздуха, как Тёбэй умиряет, захлёбываясь собственной кровью с дырой в глотке, как самыми изощрёнными пытками до самой смерти мучает стерву Кисараби, пославшую его в эту чёртову темницу, заставляя вспоминать прошлое. Прошлое, в котором Проклятый был всего лишь маленьким, беззащитным мальчишкой, отданным судьбой волкам на растерзание.   Рано или поздно все они будут лежать трупами у его ног.   Но пока…   — Рёта прав, Соскэ, — голос здешнего короля вновь эхом прошёлся по камере, — пускай пока живёт… мне может пригодиться пёс, вроде него.‌‍

— Сп… — Дзанкоку запнулся, раскинувшись на скамье внутреннего двора крепости, не в состоянии выговорить крутящееся на языке слово. Собравшись с силами, парень, пускай и не чётко, но всё же выдавил из себя слова благодарности, адресованные сидящему рядом Рёте, — спасибо, что вступился за меня.  По окончанию недолгих посиделок в камере Хироюки, надзиратели вывели двух заключённых общего блока из Молчаливой крепости, оставив их во дворе. По расписанию — прогулка, возможность подышать «свежим» воздухом, но наслаждаться этим сложно, когда под прицелом тебя держат несколько десятков надзирателей.  — Заебали они меня, по правде тебе скажу, с этой своей преданностью делу, — вздыхая, молвил мужчина, поднимая взор высоко в небо, — знаешь, если бы судьба предложила мне выбор в своё время… я бы завязал с криминалом.  Ответ Рёты ничуть не удивил Дзанкоку. Преступная жизнь совершенно ему не подходила, он был слишком добр для этого. Но после распада Альянса мужчине просто некуда было податься.  — Скажи… — Проклятый перешёл на шёпот, чтобы лишние уши не учуяли сути их разговора, — у Тёбэя должны быть враги. Кто из заключённых метит на его место?  — Мальчик, держись от этих игр подальше, если хочешь дожить до своего дня освобождения, — предупредил он Коку.  — И всё же…  — Конечно, у господина Хироюки полно врагов и многие из них желают свергнуть его… но никто не рискнёт пойти против Короля темницы. Союзников среди заключённых ты не найдёшь, если захочешь объявить ему войну.   — Верно-верно, — послышался вдруг голос позади. Близнецы Кента и Кеничи выросли за скамьей, словно грибы после проливного дождя. Дзанкоку даже удивился, с каким мастерством эти двое сумели подкрасться к ним, — даже подавляющая часть надзирателей прислуживают ему. У него в этой крепости больше прав и власти, чем у самой госпожи-начальницы!  Проклятый занервничал. Близнецы подслушали их разговор, и если они станут трепаться своими языками, то прибавят гэнину ещё больше проблем. Рёта, будто прочитав мысли сероглазого, окинул его спокойным взглядом.  — Всё нормально… из наших сокамерников только Кин шестерит Тёбэю.   «Значит от него избавлюсь в первейшую очередь!», — пробежало в голове у Проклятого, но он уж точно не готовился к убийству. Оно, как оказалось, не всегда может послужить решением проблемы. Нужен более изощрённый подход, что-то хитрое, в стиле очкарика Сихо, который за все эти дни ни разу не показывался Коку.  — В любом случае… что бы ты не замышлял против Хироюки — оно этого не стоит. У него авторитет, уважение и устрашение. Уши и глаза повсюду, даже среди надзирателей. Он своих людей держит при себе, даже когда своих шлюх ебёт.  — Шлюх? — в недоумении переспросил парень.  — У короля много привилегий, — с нотой зависти в голосе вновь встрял в разговор один из близнецов. — К нему несколько раз на неделю водят смазливых потаскушек из борделя, что у ближайшего города.  «Полезной информации мало… столько дней, а я всё ещё топчусь на одном месте, без плана, без идей!», взгляд юноши залился злобой, он до хруста пальце сжал свой кулак, пытаясь понять, что ему делать дальше. Весь этот спектакль, думалось гэнину, не имел никакого смысла. Ему было бы проще убить Тёбэя, если бы его подослали в темницу в качестве нового надзирателя, но эта роль досталась Сихо. По понятным на то причинам. Долго бы он сумел протянуть в облике заключённого?   Зазвенела сирена, заключённые принялись собираться у входа в центральную башню — прогулка подошла к концу. Глядя в спину Рёты, Дзанкоку прокручивал в своей голове все сказанные им слова. «Ты предпочёл бы выбор, значит?», почему-то он выделил для себя самым интересным именно признание мужчины в том, что, оказавшись на месте предавшего их Коку, он поступил бы также.  — Рёта, — вдруг произнёс парень, остановившись. Заключённый V-0181 повернулся к нему. Продолжил Проклятый говорить только после того, как близнецы отошли от них достаточно далеко, чтобы не услышать более их разговора, — чего ты желаешь больше всего?  Мужчина опустил свой взгляд, с тяжестью выдохнув ответ: — Искупления, наверное…  Не это ожидал услышать Дзанкоку от своего давнего знакомого. Неужели крепость Бацу способна настолько сломить человека, избавить его возможности желать чего-то большего? Заключение изменило мужчину до неузнаваемости не только внешне… Проклятый немного помедлил, в итоге приходя к довольно благоприятному для себя выводу — нравственное побуждение Рёты искупить вину за преступления прошлого можно использовать в собственных интересах.  — И ты надеешься найти искупление, гния в этих стенах? — Коку разрезал повисшую между ними тишину очередным вопросом.  — Таково моё наказание. Гляди, и смогу умереть с чистой душой.  Душа? Что она есть, эта душа? Проклятый никогда ранее не задумывался о столь абстрактных, неосязаемых вещах. Он снова сделал паузу в поиске подходящих слов для ответа.  — Значит, ты видишь спасение в терпеливом ожидании последнего дня своего, находясь в заключении? Так ты надеешься искупиться?   — У меня нет другого выбора, мальчик, — мужчина ткнул себе пальцев в грудь, прямиком на пришитый номер, обозначающий уровень заключённого, — из этой крепости вынесут меня только вперёд ногами. Прямиком в общую яму.  — Я бы мог предоставить тебе иной выбор, если это твоё желание, — лицо Рёты изменилось, как только его младший собеседник использовал до боли ему известную формулу. В такой же манере «подписывались» договорённости в борделе госпожи Юко.  — Это… невозможно… — глаза мужчины загорелись огнём надежды. Надежды вновь стать свободным. Неужели стоящему перед ним юноше было под силу вернуть её? Рёта занервничал, засомневался, но в итоге выдавил из себя следующие слова: — я… я был бы в пожизненном долгу перед тобой.    Наконец-то Дзанкоку услышал именно то, что хотел услышать. Проклятому была безразлична судьба Рёты, его стремление искупиться, исправиться. Ему нужен был человек… даже нет, не человек, а скорее инструмент, с помощью которого заручиться более авторитетной позиции. Не здесь, в богами забытой темнице, а в скрытом Водопаде. «Кигэн» наверняка загорится желанием завербовать кого-то, кому удалось сбежать из печально известной крепости Бацу.   ***  Вечером, находясь уже в камере, Дзанкоку неожиданно поднялся из своей кровати и подсел к Кину, дружески прихватив того за плечо.  — Думаю, мы начали наше знакомство не с той ноги, как считаешь? — Проклятый натянул на своё лицо улыбку, которая скорее напоминала оскал хищника, скалящего свои клыки, но парень пытался пускать пыль в глаза, как мог.  Удивленность во взгляде Кина быстро сменилась презрением, которого мужчина не собирался утаивать. Больше всего Коку хотелось бы наблюдать, как огонёк жизни медленно покидает эти переполненные злобой глаза.  — В какую игру ты тут собрался со мной играть, а? — Кин попытался вскочить на ноги, но гэнин, сдавив ему плечо, сразу посадил его обратно.  — Игру? — Коку прищурил глаза, улыбаясь ещё шире, пока его свободная рука незаметно подсовывала в подушку Кина пакетик с травкой. Ловкости рук парень научился ещё в детстве, занимаясь воровством. — Я ж со всей душой…  — Хватит втирать мне этот бред, ублюдок! — тут же перебил его мужчина, заливаясь яростью. Ещё немного и его терпение урвётся.  — Хорошо, хорошо, — парень вскочил из койки с поднятыми вверх руками, понимая, что пришло время отступить. — Я просто хотел наладить отношения, но будь по-твоему!   ***  Когда человек засыпает, его создание уступает место бессознательному. Неосознанные мысли, давным-давно забытые воспоминания, самые тёмные аспекты человека, и самые его потаенные желания всплывают у спящего в голове в виде бесчисленных, порой приятных, а порой ужасающих образов.  «Я сплю, всё это просто страшный сон», твердил себе мальчик, закрывая заплаканные, подпухшие глаза и вздрагивая каждый раз, когда гадкие, потные руки прикасались к его обнажённому телу. До хруста костей он сжимал между пальцев бархатные простыни кровати, головой ныряя в мягкие подушки, словно этим может убежать, спрятаться от неприятно близкого, обжигающего кожу дыхания позади него.   Казалось бы, вот-вот, и мальчик проснётся, забудет свой страшный сон. Но правда в том, что кошмар только начался. Внезапная, мерзко пронизывающая боль заставила его вскрикнуть.  «Ненавижу», слезы текли ручьём, «ненавижу, ненавижу, ненавижу!», всё повторял и повторял себе мальчик, пока он не ощутил нежнейшее прикосновение к своему плечу. Ублажающее себя тошнотворное существо сменилось на женскую фигуру невиданной красоты, одетую в яркие одеяния.   «Чего ты желаешь, мальчик? Скажи мне.», нежно произнесла она, заключая плачущего в объятии. Мальчик почувствовал тепло, а вместе с ним и ранее неизвестное чувство сохранности.  «Чтобы это закончилось…», хныкая ответил он.  Ночь сменилась на день, потом вновь вернулась ночь. Та же комната, та же кровать, то же тошнотворное чудовище. Но уже не дыхание обжигало кожу мальчику, а дорожки стекающей по ней крови. Приятно тёплой. Мальчик поклялся себе, что следующим будет человек, который силой привёл его в это место.  24 июля  Дзанкоку проснулся в холодном поту с воющей сиреной, чётко и красочно помня кошмар, который ему хотелось бы забыть навеки. В камеру зашли несколько надзирателей, по обычаю принявшихся обыскивать заключённых и помещение.  «Здесь что-то есть!», крикнул один, держа в руках подушку Кина, «Смотри!». Мужчина в форме передал другому сотруднику пакетик, где хранилась не только трава, но и какие-то записки.  — Ах ты ублюдок! — надзиратель начал бить Кина, повалив его на землю. — На! Покажи это Хироюки, — он передал листочек третьему, нанося ещё несколько пинков лежащему на полу заключённому. Плюнув ему в лицо, он добавил: — Крыса!  Что записал в эту бумажку Сихо? Может, какую-нибудь дельную информацию? Её Дзанкоку уже вряд ли узнает, но дополнительная вещичка в пакетике оказалась более эффективной, чем просто спрятанная в нём трава. Двое надзирателей куда-то отвели «крысу». Дзанкоку, удовлетворённо ухмыляясь, провёл Кина взглядом. Представление на мгновение даже заставило его позабыть о досадном ночном кошмаре.  ***  День продлился, следуя уже известному режимы. Та же недоваренная каша на завтрак, та же мастерская в качестве места работы с теми же лицами. Недоставало на своём рабочем месте лишь Кина, которого скорее всего пытают. Или от которого и вовсе избавились свои же, без суда и следствия, только услышав обвинение в крысятничестве.   Как оказалось позже, этим утром не только в камере Дзанкоку надзиратели при обыске нашли пакетики с травой. Похоже у него с напарником появилась одна и та же идея: отвлечь внимание, подставив других. И это сработало на славу. Тёбэй, озабочен утренними происшествиями, потерял всяческий интерес к новенькому.  «Это хорошо. Будет время отдышаться от всего этого внимания и хорошенько подумать наконец-таки над планом действий», сколько суток уже прошло? А у выходцев из Такигакурэ всё ещё не было чёткого плана выполнения поручения. Сихо и Коку эти дни действовали хаотично, неслаженно. Нужно как можно скорее определиться с единственным курсом, обменяться собранной информацией и определить метод устранения Тёбэя. Но для этого им сперва необходимо пересечься и всё обсудить, не вызывая подозрений ни у заключённых, ни у надзирателей.  Коку протёр вспотевший лоб, поднимая ранее опущенный на наковальню взгляд.  «Рьюган!?», Дзанкоку не без удивления узнал посетившего мастерскую мужчину, вошедшего в помещение на кастелях. Парень был уверен, что с увечьями, коими наградила его Хисимин, преступник не протянет в крепости Бацу и недели. Но, как оказалось, он был не прав. «Чёрт, чёрт, чёрт!», Проклятый до боли сжал рукоять молота в своей руке. Он уже видел, как заключённый второго уровня Рьюган признаёт в трудящемся над наковальней своего бывшего конвоира, как принимается распространять по тюрьме свою историю о послушном псе скрытого Водопада, попавшего в ту же темницу.   Нельзя позволить ему раскрыть свой поганый рот. Не сейчас, когда от Проклятого наконец-то отстали.  Дзанкоку, долго не раздумывая, тут же набросился на покалеченного, нанося сокрушительный удар молотом по его голове, раздробив череп бедолаги. Брызги крови и куски серого вещества разнеслись по стенам и полу. Рьюган успел узнать своего убийцу, перед тем как умереть.   Помещение моментально заполнилось надзирателями, набросившимися на Коку. Они избивали его, повалив на землю, несмотря на то что он не стал сопротивляться.  И пока его пинали, Проклятый вспоминал свой ночной сон, и женщину, которая спросила о его желаниях.  «Юко!», всего одно имя. Имя той, кто может осуществить любое пожелание.   До крови избитого заключённого закинули в изолятор Молчаливой башни. Игнорируя боль, парень уселся под дверью, дожидаясь пока в неё не застучит очкарик.‌‍

События развивались в точно так же, как себе это представлял Проклятый. Не то, чтобы он отличался умением просчитывать многоходовки наперёд, просто в этот раз, как и много раз в прошлом, удачное стечение обстоятельств играли исключительно в его пользу. На предсказуемое появление Сихо в облике надзирателя долго ждать не пришлось, исполнителя мелочных поручений тут же отослали в изолятор, поднести избитому чистую форму и привести камеру в порядок для последующего медицинского осмотра заключённого и его допроса.  — Что произошло? Подкуп не удался?» — спросил у него напарник, передавая чистые шмотки.  Переодеваться Коку не спешил, он и вовсе пытался избегать лишних движений из-за ноющей от избиения боли в теле, продолжая смирно сидеть на полу под стеной камеры.  — Подкуп? — в замешательстве переспросил у очкарика парень, пытаясь понять о чём идёт речь. Только спустя несколько секунд глубоких раздумываний, сероглазый догнал — Сихо передал ему пакет с травой в качестве разменной валюты. — А… я подбросил дурь Кину. Отношения у нас с ним как-то не слаживались должным образом, проще было убрать его с дороги. Но это не имеет значения…  Говор Дзанкоку был, как и всегда — сух и холоден. Он хотел как можно быстрее обсудить дальнейший план действий с напарником, покончив раз и навсегда с этим дурацким цирком. Но с чего начать? И, самое главное, как начать? Опустилась очередная молчаливая пауза, которую парень использовал для того, чтобы собраться с мыслями.  — Скажем так… конкурентов у Хироюки в этой тюрьме нет. Он тут царь и бог всем, и точка. Наша единственная возможность — это заручиться поддержкой со стороны управляющей крепости Бацу. Только ей выгодно свержение Тёбэя.  Проклятый прервался, отхаркиваясь и сплёвывая на пол собравшийся во рту сгусток слюны и крови, прибавляя работы своему напарнику. Пусть драит, слушая дальше.  — Найди способ устроить мне встречу с ней, и я предложу ей такой метод устранения «короля», что у никого никакие подозрения не появятся. — Пускай Сихо думает. И думает очень быстро, каким образом выполнить поручение Проклятого, ибо скоро сюда наведаются другие надзиратели, которые с радостью при допросе сгонят всю свою накопившуюся злость именно на нем. И тогда Коку вряд ли скоро покинет медицинский изолятор. — И ещё… нужно найти билет на свободу одному из моих сокамерников — Такахаси Рёте. Справишься?   Вторая просьба была намного сложнее первой. Темница крепости Бацу славилась тем, что ни одному заключённому ещё не удавалось с неё сбежать. Проклятый выложил напарнику и свои предположения о волнениях в связи со смертью Хироюки среди рядов заключённых. Необходимо в нужное время и в нужном месте подлить масла в огонь, чтобы создать условия для прикрытия побега Рёты.   ***  Сихо покинул изолятор Дзанкоку сразу после их разговора, и вернулся как раз вовремя обратно, практически вместе с пришедшими ради допроса надзирателями. Как шестёрке-очкарику удалось добиться аудиенции нового заключённого и начальницы темницы — не дело Проклятого. Главное, что напарник справился с первым поручением.   Поручений будет ещё много. Последующее сложнее предыдущего.  Накамура Фудзико собственнолично явилась в камеру заключённого №IV-0407, одарив его презрительным взглядом, просто кричащим «жалкий мусор». В её глазах парень не просто очередной преступник, а тот, кто предал деревню, убил своих товарищей по команде и сейчас «наслаждается» тем, что заслужил. Была бы её воля, она казнила бы всех ублюдков в крепости Бацу. Это желание Коку подметил в ней первым же делом.   — И так… — строгая женщина махнула рукой своим людям, позволяя им откланяться. В помещении остался только позвавший её сюда Сихо, — в чём же дело, мусор? И не дай Будда ты станешь жаловаться на условия содержания моей тюрьмы… я заставлю тебя заскучать по пыткам моих людей. Усёк, мусор?   «Интересно, с Тётэем она таким же образом разговаривает?», — озадачился Коку, тут же находя ответ: «наверняка нет».  — Вашей тюрьмы, госпожа Накамура? — ухмыляясь и с ехидством в голосе переспросил парень, бросая дерзкий взгляд на женщину. — А я-то думал, что Хироюки тут местная власть…   Прозвучал громкий звук пощёчины, мигом повалившей парня на пол. Щека так загорела от боли, словно её коснулись языки пламени, произошедшего прямиком из ада. Но даже это не убрало ухмылки с лица Проклятого. Ему будто бы нравилось. Чувствовать боль. Она напоминало ему, что он всё ещё жив. Всегда.   — С чего так грубо-то сразу? — парень с трудом поднялся обратно на ноги. — Это ведь истинная правда. И больше всего я хочу помочь изменить эту правду.  Женщина рассмеялась.  — Какой-то сопляк надеется повлиять на закрепившееся состояние вещей? Ха, не смеши меня, мусор!   Пусть лучше смеется. В таком состоянии Проклятый вряд ли бы выдержал ещё одну такую пощёчину.  — Уверяю Вас, госпожа Накамура. Вам понравиться мой план. А ещё больше вам понравиться всецело вернуть власть в крепости в свои руки.  Фудзико позволила юноше высказаться. Слова Проклятого действительно заинтересовали её, как и явная перспектива кончины Хироюки Тёбэя. Но в предложенной затее было что-то… что-то, что не совсем убеждало женщину. Всё это казалось ей подозрительным. Появление этого молодого синоби, закрутившиеся вокруг него события, его видимая жажда убрать «короля» темницы.   Проклятый подметил сомнения в её глазах. Нельзя упустить шанс. Нужно седлать коня, здесь и сейчас.  — Вы только представьте себе… когда Хироюки будет свергнут, заключённые особого уровня устроят резню между собой, чтобы занять его место. Мусор станет очищать себя сам, и заметно ослабнув, вся власть перейдёт исключительно в Ваши сильные руки.   Слова Дзанкоку улестили женщину, направив её мысли не в сторону сомнений и подозрений, а в сторону желаемого. К тому же, Накамуре нечего было терять в этой затее. В худшем для неё случае — план провалиться и ничего в крепости Бацу не измениться. А в лучшем… что же, она решила надеяться на благоприятный исход.‌‍

Успешно увенчавшиеся переговоры с тюремной начальницей подарили Дзанкоку долгожданное спокойствие, он уже был практически уверен в успешном выполнении поручения — в числе девушек госпожи Юко были умелые гейши, обученные не только физическому ублажению, но и убийству. Хироюки можно считать за труп с того момента, как только мадам получит «заказ», да и получит она его от имени Накамуры Фудзико — очередной плюс, ведь плату за исполненное «желания» Юко потребует именно с неё.  К «королю» его последнюю в жизни шалаву приведут уже этой ночью. Коку был хорошо знаком с методами устранения целей, используемыми девушками борделя госпожи Юко. Он знал, что Хироюки кончит в невыносимых мучениях, которые продляться долгие дни.   А в медицинском свидетельстве о смерти укажут «отказ жизненно важных органов в связи с ЗППП острой формы». И никто не заподозрит намеренное убийство авторитетной криминальной личности, зная о его слабости к плотским утехам.   Проклятый позволил себе расслабиться, превратить своё заключение в изоляторе крепости Бацу в некий курорт — возможность отдохнуть. Последние месяцы парень практически непрерывно выполнял миссии для скрытого Водопада, тренируясь в свободное время и никогда не отдыхая. Что же, жизнь предоставила ему такую возможность.   Первые три для после встречи с начальницей тюрьмы Дзанкоку провёл в гордом одиночестве, в полнейшем неведении о том, что творилось среди заключённых и надзирателей. Этого времени ему хватило с головой, чтобы хорошенько выспаться и полностью восстановиться от полученных травм. Раны на Проклятом заживали, словно на собаке.  27 июля, вечер  Уже знакомый грохот замкового механизма титановой двери камеры заставил Дзанкоку проснуться и будто бы по команде тут же подняться на ноги.   «На выход», произнёс один из надзирателей.  Заключённый повиновался. Заложив руки за спину, он устремился к выходу. Длинные холодные коридоры, лестница, снова уже хорошо знакомый ему коридор общего блока. Мимо Проклятого и его двух конвоиров пробежалась группа надзирателей.  «Снова проблемы с заключёнными Молчаливой… ситуация выходит из-под контроля!», вырвалось у тюремщика.  «Нам повезло… в общем блоке пока что тихо.»   Неужели Хироюки уже умер? Нет… пока ещё нет. Но слухи трудно удержать, волнения среди заключённых начались, и начались они с Молчаливой башни, где содержали «короля» и других заключённых пятого уровня. Приближённые Тёбэя первыми начали грызть друг другу глотки, надеясь сместить его?   Коку забросили обратно в его камеру, к Рёте и остальным.   — Куда бы не шёл проклятый мальчик, — молвил мужчина вместо приветствия, — разруха следует за ним по мятам.  ***  Такахаси поведал Дзанкоку о новостях и слухах, гуляющих по всей тюрьме. Господина Хироюки определили в отдельную камеру мед. корпуса в связи с какой-то болезнью. Болезнь в стенах Бацу сама по себе уже приговор, с каждым днём «король» теряет свой авторитет, своё влияние, своих людей. Говорят, что уже погибло в резне пять или шесть заключённых особого уровня.   Борьба за власть уже загорелась и скоро её пламя охватит поголовно все корпуса темницы. Хаос, который Коку успешно предвидел, начался. Со дня на день Тёбэй уйдёт в лучший мир, а крепость превратиться в самый настоящий ад на земле.   — Твоё желание скоро исполниться, Рёта. А с ним придёт время расплаты. — Предупредил давнего знакомого Проклятый. Мужчина понял, что парень несколько дней назад говорил с ним на полном серьёзе, его предложение было более чем реальным.  «Надеюсь Сихо нашёл способ, как вытащить тебя отсюда».‌‍

В связи с нарастающим неспокойствием управление темницы Бацу временно приостановила принудительный труд заключённых четвёртого и пятого уровней, опасные места работы, вроде кузнечных мастерских и вовсе закрыли. Заключённых первого и второго уровней заставляли работать в несколько смен подряд, дабы решение не слишком ударило по производительности тюремной промышленности.  Стычки между преступниками вскоре начались и в общем блоке, где был убит заключённый №IV-0012, работающий на Хироюки и отвечающий там за порядок и трафик наркоты. Единственным незаинтересованным в борьбе за власть среди авторитетов общего блока был Рёта, но и он всё-таки попал под раздачу.   Новую утреннюю стычку, свидетелем которой стал Дзанкоку, тут же подавили надзиратели, избив человека с татуировкой 66 на шее и его оппонента до потери чувств. Проклятый не стал вмешиваться, когда заметил среди работников тюрьмы очкарика. Может в этом и заключался план Сихо? Определить Рёту в лазарет, а оттуда — прямиком на свободу? Парень даже позавидовал давнему знакомому, ведь совсем скоро он покинет это пропитанное запахом смерти и ненависти место. Только вот свобода обойдётся ему очень дорогой ценой.  Господин Хироюки скончался в лазарете на седьмой день после ночного визита к нему потаскухи из города Тоно. Приказ о срочном освобождении Дзанкоку, подписанный Кисараби, не заставил себя ждать. Заключённому IV-0407 вернули его вещи, личное дело и документы, после чего его тут же выставили за ворота крепости.  «Как раз вовремя», подумалось юноше, который тут же взял курс в сторону скрытого Водопада. Теперь, когда весть о смерти Хироюки Тёбэя разлетелась по всех тюрьме, крепость станет сущим адом, бунты и стычки заключённых позволят начальнице Бацу проредить количество особо опасных заключённых и вернуть контроль над темницей в свои руки. Рёта, наверное, уже давным-давно прибыл в дом утех мадам Юко, под её крыло. Нужно подождать, дать мужчине возможность насладиться вкусом свобод, восстановить силы. Они ему понадобятся. Впереди его ждёт сложное испытание — внедрение в ряды Кигэн. Информация, которую гэнин добудет руками некэнина в бегах, станет бесценной руководству Такигакурэ, которому загадочная организация успела стать поперёк горла.  И тогда Дзанкоку получит заслуженное признание.   1 августа, вечер  После проверки у ворот деревни парень тут же прибыл в кабинет Кисараби с детальным отчётом о выполненном поручении. Предводительница селения скрытого Водопада была довольна работой Проклятого и его напарника. Миссия закончилась так, как того хотела хитрая и дальновидная женщина.  — Отлично, — довольно молвила она, — двух зайцев одной стрелой, как говориться!  Как выяснилось, устранение Тёбэя было лишь предлогом, чтобы вернуть контроль над крепостью Бацу средствами заказчика этой миссии. Получив похвалу от Кисараби и вознаграждение, Коку покинул её кабинет. Вслед за ним туда вошёл Анбу с уже знакомой парню маской.  «Получается они постоянно наблюдают за мной и за тем, как я выполняю поручения. Нужной найти способ, чтобы ещё сильнее подпитать их интерес к моей персоне!»  Возвращаясь в общежитие Дзанкоку повстречал на дороге ещё одного человека с татуировкой 66 — Райдэна. В прошлом синоби Таки завербовали их обоих. Двум друзьям было что обсудить за рюмкой дешёвого сакэ, ведь за последнее время они ещё ни разу не пересекались. Интересно, станет ли Сихо искать Проклятого, когда сам вернётся в селение?‌‍